Книжная миниатюра как жанр живописи. Книжная миниатюра древней руси. Как создавалась средневековая книга
В конце 13 столетия искусство книжной миниатюры вступило во Франции в эпоху невиданного дотоле расцвета, что было обусловлено как активной деятельностью Парижского университета, так и щедрым покровительством королей и знати. Париж превратился в главный европейский центр книжной иллюстрации. Мастерские миниатюристов сосредоточились на улице Эренбур (ныне улица Бутебри), по соседству с расположившимися на улице де ла Паршеминери мастерскими копиистов и лавками бумаготорговцев.
Если это так, вполне возможно, что Франш-Конте был для распространения арс-нова южных Нидерландов на юг Франции и в Савой, канал гораздо более прямой, чем мы пока не думали. Но о том, что еще многое предстоит узнать из этого региона, возвращает нас к вашему первому вопросу и к моему ответу: у нас все еще есть поверхностное понимание большого количества иллюминаторов и их стиля. в конце Средневековья во Франции и в южных Нидерландах, что еще более верно для тех, кто практиковал в провинциях. В последнее время успешно изучается место, занимаемое освещением в культуре книг и преподавания, а также в генезисе новых форм образов.
Самым знаменитым миниатюристом той эпохи был мастер Оноре, в 1288 - 1291 годах управлявший одной из лучших мастерских. Именно из этой мастерской вышел "Бревиарий Филиппа Красивого". В иллюстрации, объединившей два эпизода из библейской истории Давида, типично французские декоративные мотивы сочетались с чертами византийской повествовательности, из которых особого внимания заслуживает изображение одного и того же персонажа несколько раз. В нижней части этой миниатюры Давид на переднем плане еще только готовит пращу, а Голиаф уже схватился рукой за голову, тогда как Давид на заднем плане поднимает меч, чтобы отсечь голову поверженному противнику. Примечательна здесь и специфическая томная элегантность фигур: плавные линии и вытянутые, гибкие тела вызывают ассоциации с маньеризмом 16 века.
В частности, мы сосредоточились на типах текстовых отношений, характерных для манускриптов живописи. Принцип текстов и их блеск, сложность которых возросла с зарождающейся схоластикой, способствовала созданию схемы, в которой можно было бы также интегрировать принцип образов, окруженный подсистемой изображения. Эти иконографические коллекции были быстро перенесены из иллюминаций в монументальные картины.
Тема древа Джесси показывает это образцовым образом: впервые появилось в искусстве книги, предмет быстро получил иконографические программы церквей, где он занимал центральное место, например, витражи хора Сен-Дени по заказу отца Сугера. Эти образы, подчиняющиеся сложным образцам, также были оценены интеллектуальной элитой, составлявшей людей Церкви, с довольно аниконическим подходом, который использовал их в различных часто дидактических контекстах. Расположение текстовых и иконографических элементов в общем пространстве, подобно картине, также позволяло экклезиастам воспринимать изображения в соответствии с новыми формальными решениями, такими как титули, которые заключались в вставке надписей в рамках эскизы или как связь между их различными частями, чтобы укрепить их семантическое содержание.
Жан Пюсель, также работавший на улице Эренбур, предположительно пользовался еще большим авторитетом, чем мастер Оноре. Если мастер Оноре был склонен концентрировать внимание скорее на живописном мотиве, чем на декоративных элементах, то Жан Пюсель изобретал и разрабатывал разнообразные декоративные черты. Он стал украшать орнаментами поля книг и не только инициалы, но и простые заглавные буквы в тексте; архитектурные мотивы и персонажи включались у него в орнамент, образуя почти абстрактные узоры.
Все эти примеры иллюстрируют идеальный и характерный способ обработки изображений клерикальной элитой, определяемой прежде всего его знанием текстов. Аналогичная информация о генезисе новых образов также представлена теми, которые предназначены для осуществления благочестия мирян, особенно многочисленных и разнообразных в рукописях позднего средневековья; к этому добавляются те, которые были разработаны очень часто автономно в ограничении женских монастырей того же периода, изображения, для которых рукописи, в свою очередь, являлись основным основным источником.
Особый интерес представляет его "Декабрь" из "Бельвильского бревиария", созданный около 1325 года. Труды этого месяца воплощены в фигуре дровосека и в пылающем у него за спиной зимнем костре, сложенном из свежесрубленных дров. Богоматерь, Царица Небесная, держит в руке знамя с изображением Младенца Христа в яслях. Нижнее поле украшено фигурой пророка, держащего в руке ленту со словами: "Я пришел пробудить детей твоих". Это аллюзия на Церковь, Воскресение и вечную жизнь, подкрепленная образом рушащейся синагоги. На боковых полях в лозы и листья вплетены маленькие гротескные фигурки - так называемые "дролери" ("забавы"). Грациозность этих миниатюрных фигурок и успешная интеграция орнамента, архитектурных мотивов и текста делают работу Жана Пюселя особенно привлекательной. Искусство книжной миниатюры долгое время оставалось под его влиянием, что очевидно при рассмотрении многих иллюстраций, вышедших из мастерских Бургундии и Берри.
Режим и способ организации иллюминаций, например, в диптихе в последовательной форме, или связывания их с внутренней частью книги, также дают представление о различных формах структурного подхода к изображениям, которые, в конечном итоге, связаны с такие ценности, как порядок, способность запоминания или организация священного времени. Как и в случае генезиса сложных иконографических сумм, все эти аспекты показывают примерным образом важность освещения для исследований, связанных с развитием и эволюцией форм изображений, даже когда Помимо сборников моделей или примеров - использовать термин Роберт Шеллер - давно сохранившийся в виде освещаемых манускриптов.
Страсть к искусству, владевшая герцогами Бургундии, и в первую очередь герцогом Жаном Беррийским, росла вместе с ростом их влияния на французскую политику. Вторжение англичан во Францию ослабило позиции французской монархии, но укрепило Бургундию и прочие герцогства, благодаря чему экономика и искусство в этих областях вступили в полосу подъема. Жан Беррийский, младший брат Карла У Французского, был одним из первых принцев, собравших собственную богатую библиотеку.
Мне кажется, что отношения освещения с другими образными искусствами, такими как станковая живопись, гобелены, витражи, настенная роспись или гравировка, были хорошо изучены, главным образом во Франции, где этот трансдисциплинарный подход был осуществлен. с большим успехом.
Но по причинам, которые еще предстоит определить, представляется сложнее реализовать географическое пространство южных Нидерландов, хотя недавние исследования привлекли внимание к некоторым примерам «разносторонних» художников. Многое еще предстоит сделать, особенно по центральному вопросу о распространении известных «моделей» не только внутри групп иллюминаторов, но и особенно между разными профессиями. В этом отношении мастерство и контроль над дизайном - одна из основных проблем, проблема, которую, к сожалению, трудно понять из-за нехватки нормативных текстов и, что более важно, из сохранившихся свидетелей, знаменитых модельные книги, статус которых остается неясным.
Иллюстрации из туринского "Прекрасного часослова герцога Беррийского", авторство которых ученые некогда приписывали Яну ван Эйку, сочетают в себе великолепные пейзажи с интерьерами, представленными в безупречной перспективе, и с орнаментами на полях в манере Жана Пюселя. Еще отчетливее фламандский темперамент очевиден в произведениях Жакмара де Эсдена, прибывшего ко двору Жана Беррийского из Артуа (Фландрия) в 1384 году. Из его мастерской вышли все часословы, принадлежавшие этому герцогу, в том числе и знаменитый "Прекрасный часослов Богоматери", хранящийся в парижской Национальной библиотеке", и так называемый "Брюссельский часослов" ("Прекрасный часослов"), который ныне находится в Королевской библиотеке Брюсселя. Помимо обязательных орнаментов и архитектурных мотивов во фламандском духе, в этих миниатюрах привлекают внимание богемские заимствования, заметные в оформлении лиц и драпировке одежд персонажей.
Еще одна увлекательная проблема заключается в универсальности ремесленников, слишком мало изученных для «фламандской» области. Какие другие дисциплины освещали мастера? Были ли они художниками сами по себе? Участвовали ли они в разработке моделей для гобеленов, скульптур и витражей? Была ли их большая или меньшая специализация зависеть от размера и размера производственного центра, в котором они работали? Систематическое стремление к просопографическим исследованиям, которое неблагодарно и совершенно игнорируется исследователями, должно предоставить нам ценную информацию по этому вопросу, а также сообщить нам о мобильности некоторых из этих мастеров, без сомнения, больше, чем можно себе представить. до сих пор верил.
Жакмар де Эсден оставался на службе у герцога до 1409 года. А год спустя ко двору Жана Беррийского в Меэн-сюр-Евр (близ Буржа) были приглашены братья Лимбург. Здесь они создали уникальный шедевр - "Роскошный часослов", который и по сей день привлекает множество поклонников в музей Конде в Шантильи (к северу от Парижа). От герцогского замка в Меэн-сюр-Евр ныне остались только руины, но в своей хронологии 1400 года французский поэт Жан Фруассар превозносил этот замок как прекраснейший в мире. Одна из иллюстраций в "Роскошном часослове", изображающая сцену "Искушение Христа", может служить подтверждением хвалебному гимну Фруассара. Белые башни с ажурным готическим орнаментом превращают замок в подобие некой монументальной короны. Он символизирует здесь "все царства мира сего и славу их", от которых Христос, стоящий на вершине похожей на минарет горы, отрекается, отвергая дьявольский соблазн. Не исключено, что герцог желал связать эту сцену с переменами, произошедшими в его собственной жизни, на смысл которых и намекает изображение замка - метафорическое обозначение соблазнов чувственного мира. Но даже если де Берри и последовал примеру Спасителя, то едва ли надолго остался верен этому образцу для подражания.
Результаты, полученные для освещения, до сих пор были гораздо менее впечатляющими, даже если они позволили выделить явления, которые до сих пор в основном игнорировались, такие как ретуширование и старые реставрации, эти работы, которые древние тексты называют «Повторить», «просветить» или «переориентировать» рукопись. Вопреки предыдущему вопросу, по-видимому, критерии исторической и стилистической дискриминации, разработанные исследованиями в отношении средневековых рукописей за последние тридцать лет, собрали богатый и надежный критический материал.
Изображения месяцев в "Роскошном часослове" представляют собой сцены различных занятий, связанных с тем или иным временем года и помещенных в обстановку конкретных исторических мест. К июню, например, приурочен сенокос за городскими стенами Парижа. Средневековые здания Пале-де-ла-Сите и Сент-Шапель изображены в точных деталях. Соотношение фигур и пейзажа близко к итальянским композициям, в частности к работам Лоренцетти. Не исключено, что мотивы городской архитектуры на фресках Лоренцетти и способ совмещения зданий в архитектурные комплексы также послужили для братьев Лимбург источником вдохновения.
Можно ли рассматривать экспорт этих критериев в другие области, связанные с изобразительным искусством? Здесь нужно настаивать на конкретном характере освещаемых рукописей. Они представляют изображения в их непосредственном контексте использования, интегрированные в текст, связанный в книге, из которой довольно часто, различными индексами - лингвистическим, литургическим, генеалогическим, геральдическим - спонсором или местом назначения, функцией и последующий курс. Короче говоря, только «целостный» подход может объяснить всю сложность этих особых объектов.
Прежде чем поступить на службу к герцогу Жану Беррийскому, братья Лимбург работали при дворе его брата, герцога Бургундии Филиппа Смелого. Филипп пользовался услугами и многих других живописцев, а также заказывал иллюстрированные книги парижским мастерам. К дижонскому двору также поступали книги из Парижа с миниатюрами мастеров из Бусико и Бедфорда.
Раньше - и многое другое, чем в других художественных дисциплинах - специалисты рукописей знакомы с генезисом освещенной книги как сложный и высокоорганизованный процесс, во-первых, потому что в нем задействованы различные типы мастеров - книжники, иллюминаторы и переплетчики - которые координируют свои действия, иногда под наблюдением супервайзера, книготорговца или третьей стороны. Во многих случаях и когда масштабы задачи требуют этого, сами эти работы разделяются по разным специальностям, группы переписчиков и историков, уходящие, например, в оформление границ виньеттерами.
К середине 15 века все более набирали силу фламандские влияния. В период правления Филиппа Доброго из мастерской Жана де Воклена вышли иллюстрации к "Роману об Александре" и "Реннегауским хроникам". На странице с посвящением Филиппу орнаментальные элементы, почерпнутые из фламандской традиции, особенно отчетливы. Не ограничиваясь полями, мастер включает их также в декор интерьера и одежды персонажей.
Эта коллективная работа создает «стратифицированный» продукт, слои которого определяются глобально рабочими единицами, которые составляют бифоли и ноутбуки. Мы далеки от идеалистического и романтического видения творчества, которое по-прежнему в значительной степени доминирует в других дисциплинах, таких как живопись и скульптура, где миф об индивидуальном «гении» остается очень живым. Только недавно, под ударами точных наук и лабораторных методов, специалисты «основных искусств» начинают рассматривать артефакты, которые они изучают, как продукт комплексного сотрудничества.
В эпоху Столетней войны и позднее двор французских королей от Карла 7 (1422 - 1461) до Франциска 1 (1515 - 1547) находился в долине Луары, где за тот период было возведено множество прекрасных королевских резиденций. Именно там стал работать Жан Фукэ, предварительно, по-видимому, пройдя обучение в одной из парижских мастерских. Из путешествия в Рим Фукэ вынес множество впечатлений, которые затем с чрезвычайной изобретательностью включал в свои миниатюры. Проиллюстрированные им "Большие французские хроники" с детальными изображениями городов, деревушек и людей позволяет составить живое и яркое представление о жизни средневековой Франции. Но еще более значительными стали иллюстрации Фукэ к "Часослову Этьенна Шевалье" (Шевалье был секретарем и казначеем Карла 7). На этих миниатюрах перед нами предстают пейзажи, типичные для раннего итальянского Возрождения, наряду с дворцами и замками, характерными для парижской школы братьев Лимбург.
Вещь давно приобрела для освещения, второстепенной и периферийной ветви живописи, что его подчиненный статус полностью распадается по отношению к его старшей сестре. Поэтому неудивительно, что впечатляющие корректировки, которые мы наблюдаем на данный момент в области живописи, также происходят на полях, среди «маленьких мастеров».
Стилистическое сравнение иллюминаций внутри одной рукописи иногда вызывает много проблем. Еще труднее сравнить деревянную статую, печать или слоновую к миниатюре. Но накопление опыта с точки зрения исторической и стилистической дискриминации и используемых критериев может и должно быть экспортировано в другие области исследований. Распараллеливание иконографических данных объекта с его контекстом создания позволяет идентифицировать дорожки считывания.
Фукэ, вместе с другими художниками из Турени работавший при королевском дворе Франции, стал последней крупной фигурой, принадлежащей к золотому веку французской книжной миниатюры. С появлением шедевров Робера Кампена, Яна ван Эйка и Рогира ван дер Вейдена центр европейского изобразительного искусства сместился во Фландрию и Нидерланды.
Так, например, сцена, представляющая городскую жизнь, будет иметь другое значение в зависимости от того, является ли она миниатюрой или живописью на дереве, оба типа объектов, адресованных аудитории другой в пятнадцатом веке. Транспонирование исследовательских инструментов из одной области обучения в другую - или даже из одной дисциплины в другую - может быть очень полезным. Компьютерный инструмент, например, помимо новых возможностей, которые он предлагает для оцифровки коллекций, позволяет количественно оценить данные.
В течение трех десятилетий история средневековой книги использовала метод «количественной кодикологии». В дополнение к «качественному» исследованию количественное исследование, проведенное с использованием компьютеризированных баз данных, открывает новые направления исследований, будь то освещение, станковые картины, слоновой кости, тюленей и т.д. однако мы всегда должны хорошо знать, что выжившие объекты - это всего лишь часть всего, что существует, поэтому придерживаться предположений иногда бывает мудрее и мудрее.
Италия
Главными центрами итальянской книжной миниатюры были Милан и Павия - города, в которых находились официальные резиденции миланских герцогов Висконти. Даже в Болонье - университетском городе - искусство миниатюры развивалось лишь эпизодически. Болонским иллюстраторам так и не удалось сравниться с мастерами, работавшими во французских герцогствах. Оба главных города Северной Италии, Болонья и Милан, испытывали мощное влияние французской культуры. Первым художником, освободившимся от этой зависимости, стал Никколо ди Джакомо да Болонья. Типичными для него мотивами являются золотые лозы аканта на заднем плане, тщательно прописанные реалистичные фигуры и яркие краски.
Когда она не была извлечена из рукописи, освещение имеет особый контекст - сам кодекс - как и другие визуальные средства массовой информации Средневековья не обладают. Тем не менее, на сегодняшний день, она до сих пор не опубликована. Это возможно сказать, но инструменты, такие как базы данные Пламмера просто не полезны для изучения других визуальных средств массовой информации в средних веках. Но в то время как мы строим соответствующие методологические средства для нашего объекта исследования, специалисты из других средств массовой информации и, в течение последних тридцати лет, сделали или совершенствовали свои собственные инструменты.
Великолепие двора Висконти и тесные политические контакты с Бургундией оставили свой след в творчестве ломбардских мастеров. Здесь иллюстрировали, главным образом, рыцарские романы ("Тристан", "Ланселот Озерный" и др.). Джованни де Грасси украсил "Бревиарий Амвросия" миниатюрами, близкими к бургундским образцам. Об утонченных вкусах миланского двора свидетельствуют изящные готические крестоцветы и изысканный орнаментальный бордюр, где между листьев и побегов скрываются крохотные человеческие фигурки.
Так Питер Клейн он произвел революцию на основе анализа кольца, исследование панельных картин позднего средневековья. Его открытия прояснили - а иногда расстроить - датировку этих панелей по научной традиции. Специалисты средневекового искусства разработали новые методологические инструменты и богатый специфичный визуальной среды, на мой взгляд, то же самое доказательство жизнеспособности нашей дисциплины в целом.
Именно вклад освещения в генезис новых форм и новых типов изображений, которые сделали свой интерес за пределами научных рукописей. Освещение является ценной поддержкой для изучения средневековой живописи в целом, особенно для наборов раннего средневековья памятника в настоящее время исчез. Стилистические критерии эволюции, которые могут быть определены посредством изучения освещения могут быть применены с пользой для подобных явлений в других видах искусства. Следует также отметить, производство в изоляции, что может привести к стагнации или стилистического диску, наоборот, автономным иконографическим событиям.
Несмотря на то, что произведения ломбардских миниатюристов пользовались определенным успехом и в Центральной Италии, флорентийские мастера старались дистанцироваться от своих североитальянских коллег и развить собственный стиль. Поначалу они обратились к Джотто и попытались популяризировать его композиции за счет включения более реалистичных мотивов. Одним из результатов стала иллюстрация Доменико Ленци к кодексу "Иль Бьядайоло", под названием "Городская сцена". Эта миниатюра, созданная около 1340 года, представляет собой реминисценцию на городские пейзажи Джотто или Амброджо Лоренцетти.
Появившиеся около полувека спустя иллюстрации к "Божественной комедии" Данте также выдержаны в простом, безыскусном стиле. Миниатюрист избегал сугубо декоративных элементов и использовал только те архитектурные и пейзажные мотивы, которых требовал текст. Флорентийские мастера в отличие от ломбардских развивали искусство книжной миниатюры в контексте собственных художественных традиций.
Германия, Швейцария, Австрия и Богемия
В немецких мастерских влияние романской миниатюры ощущалось вплоть до конца 13 столетия, хотя художественные идеи романики не отличались единообразием и не были привязаны к какому бы то ни было национальному корпусу формальных концепций. В целом эстетический идеал немецких миниатюристов определялся византийскими влияниями и в еще большей степени французскими вкусами.
Знаменитый манускрипт "Миннезингеры", находившийся во владении швейцарского семейства Манессе, - самая удивительная по своей красоте из книг, появившихся в этом регионе в рассматриваемый период. Она была создана в Цюрихе в 1315 - 1340 годах, и в иллюстрациях к ней орнаменты эпохи Оттонов сочетались с французским живописным стилем. Уникальность этого манускрипта объясняется в первую очередь необычной тематикой миниатюр. В "Миннезингерах", именовавшихся также "королевским манускриптом", собраны песни и стихотворения 140 поэтов. Подборка произведений каждого поэта проиллюстрирована отдельной миниатюрой, а также, как правило, маленькой сценкой, соотносящейся с текстом. Самая знаменитая из этих иллюстраций изображает Вальтера фон дер Фогельвейде сидящим в той самой позе, которую он описал в своем стихотворении.
Чрезвычайный интерес для историка культуры представляет иллюстрация, на которой изображен Генрих Фрауенлоб, дирижирующий оркестром. Здесь видны скрипки, флейты и колокольчики; дирижер подает знак солисту, стоящему в центре композиции. Другие музыканты держат паузу и внимательно смотрят на дирижера.
Если художник, создавший эти иллюстрации, все еще находился под влиянием традиционного искусства книжной миниатюры, то австрийские миниатюристы обращались за моделями к итальянской живописи. Сохранились документы, свидетельствующие о том, что Джованни ди Гайбана работал в монастырских мастерских Адмонта, Зайтенштеттена и Клостернойбурга. В связи с этим стоит упомянуть "Адмонтский служебник" конца 13 века и "Клостернойбургскую Библию" начала 14 века.
При венском дворе также работали художники из Богемии. Богемская книжная миниатюра достигла расцвета одновременно со станковой живописью, в 14 столетии. Около 1320 года был проиллюстрирован "Мартиролог аббатисы Кунигунды". Эти в высшей степени оригинальные иллюстрации со следами как итальянского, так и французского влияния, - один из лучших образцов богемской "пламенеющей" готики. Даже сцена из истории Лота на иллюстрации к "Библии Велислава" несет на себе явственную печать ориентации на французские образцы. В обоих этих произведениях отразился процесс взаимопроникновения стилей, характеризовавший эпоху "интернациональной готики". Но это ни в коей степени не умаляет уникальных достоинств упомянутых работ. Богемская книжная иллюстрация славилась по всей Европе, а миниатюристы из Богемии работали при дворах в Париже и Буде. Однако в заключение стоит еще раз обратить внимание на то, что важнейшие центры готической книжной миниатюры находились во Франции. Книги, выходившие из французских мастерских, не имели себе равных по качеству и богатству декора.
В конце 13 столетия искусство книжной миниатюры вступило во Франции в эпоху невиданного дотоле расцвета, что было обусловлено как активной деятельностью Парижского университета, так и щедрым покровительством королей и знати. Париж превратился в главный европейский центр книжной иллюстрации. Мастерские миниатюристов сосредоточились на улице Эренбур (ныне улица Бутебри), по соседству с расположившимися на улице де ла Паршеминери мастерскими копиистов и лавками бумаготорговцев.
Самым знаменитым миниатюристом той эпохи был мастер Оноре, в 1288 - 1291 годах управлявший одной из лучших мастерских. Именно из этой мастерской вышел "Бревиарий Филиппа Красивого". В иллюстрации, объединившей два эпизода из библейской истории Давида, типично французские декоративные мотивы сочетались с чертами византийской повествовательности, из которых особого внимания заслуживает изображение одного и того же персонажа несколько раз. В нижней части этой миниатюры Давид на переднем плане еще только готовит пращу, а Голиаф уже схватился рукой за голову, тогда как Давид на заднем плане поднимает меч, чтобы отсечь голову поверженному противнику. Примечательна здесь и специфическая томная элегантность фигур: плавные линии и вытянутые, гибкие тела вызывают ассоциации с маньеризмом 16 века.
Жан Пюсель, также работавший на улице Эренбур, предположительно пользовался еще большим авторитетом, чем мастер Оноре. Если мастер Оноре был склонен концентрировать внимание скорее на живописном мотиве, чем на декоративных элементах, то Жан Пюсель изобретал и разрабатывал разнообразные декоративные черты. Он стал украшать орнаментами поля книг и не только инициалы, но и простые заглавные буквы в тексте; архитектурные мотивы и персонажи включались у него в орнамент, образуя почти абстрактные узоры.
Особый интерес представляет его "Декабрь" из "Бельвильского бревиария", созданный около 1325 года. Труды этого месяца воплощены в фигуре дровосека и в пылающем у него за спиной зимнем костре, сложенном из свежесрубленных дров. Богоматерь, Царица Небесная, держит в руке знамя с изображением Младенца Христа в яслях. Нижнее поле украшено фигурой пророка, держащего в руке ленту со словами: "Я пришел пробудить детей твоих". Это аллюзия на Церковь, Воскресение и вечную жизнь, подкрепленная образом рушащейся синагоги. На боковых полях в лозы и листья вплетены маленькие гротескные фигурки - так называемые "дролери" ("забавы"). Грациозность этих миниатюрных фигурок и успешная интеграция орнамента, архитектурных мотивов и текста делают работу Жана Пюселя особенно привлекательной. Искусство книжной миниатюры долгое время оставалось под его влиянием, что очевидно при рассмотрении многих иллюстраций, вышедших из мастерских Бургундии и Берри.
Страсть к искусству, владевшая герцогами Бургундии, и в первую очередь герцогом Жаном Беррийским, росла вместе с ростом их влияния на французскую политику. Вторжение англичан во Францию ослабило позиции французской монархии, но укрепило Бургундию и прочие герцогства, благодаря чему экономика и искусство в этих областях вступили в полосу подъема. Жан Беррийский, младший брат Карла У Французского, был одним из первых принцев, собравших собственную богатую библиотеку.
Иллюстрации из туринского "Прекрасного часослова герцога Беррийского", авторство которых ученые некогда приписывали Яну ван Эйку, сочетают в себе великолепные пейзажи с интерьерами, представленными в безупречной перспективе, и с орнаментами на полях в манере Жана Пюселя. Еще отчетливее фламандский темперамент очевиден в произведениях Жакмара де Эсдена, прибывшего ко двору Жана Беррийского из Артуа (Фландрия) в 1384 году. Из его мастерской вышли все часословы, принадлежавшие этому герцогу, в том числе и знаменитый "Прекрасный часослов Богоматери", хранящийся в парижской Национальной библиотеке", и так называемый "Брюссельский часослов" ("Прекрасный часослов"), который ныне находится в Королевской библиотеке Брюсселя. Помимо обязательных орнаментов и архитектурных мотивов во фламандском духе, в этих миниатюрах привлекают внимание богемские заимствования, заметные в оформлении лиц и драпировке одежд персонажей.
Жакмар де Эсден оставался на службе у герцога до 1409 года. А год спустя ко двору Жана Беррийского в Меэн-сюр-Евр (близ Буржа) были приглашены братья Лимбург. Здесь они создали уникальный шедевр - "Роскошный часослов", который и по сей день привлекает множество поклонников в музей Конде в Шантильи (к северу от Парижа). От герцогского замка в Меэн-сюр-Евр ныне остались только руины, но в своей хронологии 1400 года французский поэт Жан Фруассар превозносил этот замок как прекраснейший в мире. Одна из иллюстраций в "Роскошном часослове", изображающая сцену "Искушение Христа", может служить подтверждением хвалебному гимну Фруассара. Белые башни с ажурным готическим орнаментом превращают замок в подобие некой монументальной короны. Он символизирует здесь "все царства мира сего и славу их", от которых Христос, стоящий на вершине похожей на минарет горы, отрекается, отвергая дьявольский соблазн. Не исключено, что герцог желал связать эту сцену с переменами, произошедшими в его собственной жизни, на смысл которых и намекает изображение замка - метафорическое обозначение соблазнов чувственного мира. Но даже если де Берри и последовал примеру Спасителя, то едва ли надолго остался верен этому образцу для подражания.
Изображения месяцев в "Роскошном часослове" представляют собой сцены различных занятий, связанных с тем или иным временем года и помещенных в обстановку конкретных исторических мест. К июню, например, приурочен сенокос за городскими стенами Парижа. Средневековые здания Пале-де-ла-Сите и Сент-Шапель изображены в точных деталях. Соотношение фигур и пейзажа близко к итальянским композициям, в частности к работам Лоренцетти. Не исключено, что мотивы городской архитектуры на фресках Лоренцетти и способ совмещения зданий в архитектурные комплексы также послужили для братьев Лимбург источником вдохновения.
Прежде чем поступить на службу к герцогу Жану Беррийскому, братья Лимбург работали при дворе его брата, герцога Бургундии Филиппа Смелого. Филипп пользовался услугами и многих других живописцев, а также заказывал иллюстрированные книги парижским мастерам. К дижонскому двору также поступали книги из Парижа с миниатюрами мастеров из Бусико и Бедфорда.
К середине 15 века все более набирали силу фламандские влияния. В период правления Филиппа Доброго из мастерской Жана де Воклена вышли иллюстрации к "Роману об Александре" и "Реннегауским хроникам". На странице с посвящением Филиппу орнаментальные элементы, почерпнутые из фламандской традиции, особенно отчетливы. Не ограничиваясь полями, мастер включает их также в декор интерьера и одежды персонажей.
В эпоху Столетней войны и позднее двор французских королей от Карла 7 (1422 - 1461) до Франциска 1 (1515 - 1547) находился в долине Луары, где за тот период было возведено множество прекрасных королевских резиденций. Именно там стал работать Жан Фукэ, предварительно, по-видимому, пройдя обучение в одной из парижских мастерских. Из путешествия в Рим Фукэ вынес множество впечатлений, которые затем с чрезвычайной изобретательностью включал в свои миниатюры. Проиллюстрированные им "Большие французские хроники" с детальными изображениями городов, деревушек и людей позволяет составить живое и яркое представление о жизни средневековой Франции. Но еще более значительными стали иллюстрации Фукэ к "Часослову Этьенна Шевалье" (Шевалье был секретарем и казначеем Карла 7). На этих миниатюрах перед нами предстают пейзажи, типичные для раннего итальянского Возрождения, наряду с дворцами и замками, характерными для парижской школы братьев Лимбург.
Фукэ, вместе с другими художниками из Турени работавший при королевском дворе Франции, стал последней крупной фигурой, принадлежащей к золотому веку французской книжной миниатюры. С появлением шедевров Робера Кампена, Яна ван Эйка и Рогира ван дер Вейдена центр европейского изобразительного искусства сместился во Фландрию и Нидерланды.
Италия
Главными центрами итальянской книжной миниатюры были Милан и Павия - города, в которых находились официальные резиденции миланских герцогов Висконти. Даже в Болонье - университетском городе - искусство миниатюры развивалось лишь эпизодически. Болонским иллюстраторам так и не удалось сравниться с мастерами, работавшими во французских герцогствах. Оба главных города Северной Италии, Болонья и Милан, испытывали мощное влияние французской культуры. Первым художником, освободившимся от этой зависимости, стал Никколо ди Джакомо да Болонья. Типичными для него мотивами являются золотые лозы аканта на заднем плане, тщательно прописанные реалистичные фигуры и яркие краски.
Великолепие двора Висконти и тесные политические контакты с Бургундией оставили свой след в творчестве ломбардских мастеров. Здесь иллюстрировали, главным образом, рыцарские романы ("Тристан", "Ланселот Озерный" и др.). Джованни де Грасси украсил "Бревиарий Амвросия" миниатюрами, близкими к бургундским образцам. Об утонченных вкусах миланского двора свидетельствуют изящные готические крестоцветы и изысканный орнаментальный бордюр, где между листьев и побегов скрываются крохотные человеческие фигурки.
Несмотря на то, что произведения ломбардских миниатюристов пользовались определенным успехом и в Центральной Италии, флорентийские мастера старались дистанцироваться от своих североитальянских коллег и развить собственный стиль. Поначалу они обратились к Джотто и попытались популяризировать его композиции за счет включения более реалистичных мотивов. Одним из результатов стала иллюстрация Доменико Ленци к кодексу "Иль Бьядайоло", под названием "Городская сцена". Эта миниатюра, созданная около 1340 года, представляет собой реминисценцию на городские пейзажи Джотто или Амброджо Лоренцетти.
Появившиеся около полувека спустя иллюстрации к "Божественной комедии" Данте также выдержаны в простом, безыскусном стиле. Миниатюрист избегал сугубо декоративных элементов и использовал только те архитектурные и пейзажные мотивы, которых требовал текст. Флорентийские мастера в отличие от ломбардских развивали искусство книжной миниатюры в контексте собственных художественных традиций.
Германия, Швейцария, Австрия и Богемия
В немецких мастерских влияние романской миниатюры ощущалось вплоть до конца 13 столетия, хотя художественные идеи романики не отличались единообразием и не были привязаны к какому бы то ни было национальному корпусу формальных концепций. В целом эстетический идеал немецких миниатюристов определялся византийскими влияниями и в еще большей степени французскими вкусами.
Знаменитый манускрипт "Миннезингеры", находившийся во владении швейцарского семейства Манессе, - самая удивительная по своей красоте из книг, появившихся в этом регионе в рассматриваемый период. Она была создана в Цюрихе в 1315 - 1340 годах, и в иллюстрациях к ней орнаменты эпохи Оттонов сочетались с французским живописным стилем. Уникальность этого манускрипта объясняется в первую очередь необычной тематикой миниатюр. В "Миннезингерах", именовавшихся также "королевским манускриптом", собраны песни и стихотворения 140 поэтов. Подборка произведений каждого поэта проиллюстрирована отдельной миниатюрой, а также, как правило, маленькой сценкой, соотносящейся с текстом. Самая знаменитая из этих иллюстраций изображает Вальтера фон дер Фогельвейде сидящим в той самой позе, которую он описал в своем стихотворении.
Чрезвычайный интерес для историка культуры представляет иллюстрация, на которой изображен Генрих Фрауенлоб, дирижирующий оркестром. Здесь видны скрипки, флейты и колокольчики; дирижер подает знак солисту, стоящему в центре композиции. Другие музыканты держат паузу и внимательно смотрят на дирижера.
Если художник, создавший эти иллюстрации, все еще находился под влиянием традиционного искусства книжной миниатюры, то австрийские миниатюристы обращались за моделями к итальянской живописи. Сохранились документы, свидетельствующие о том, что Джованни ди Гайбана работал в монастырских мастерских Адмонта, Зайтенштеттена и Клостернойбурга. В связи с этим стоит упомянуть "Адмонтский служебник" конца 13 века и "Клостернойбургскую Библию" начала 14 века.
При венском дворе также работали художники из Богемии. Богемская книжная миниатюра достигла расцвета одновременно со станковой живописью, в 14 столетии. Около 1320 года был проиллюстрирован "Мартиролог аббатисы Кунигунды". Эти в высшей степени оригинальные иллюстрации со следами как итальянского, так и французского влияния, - один из лучших образцов богемской "пламенеющей" готики. Даже сцена из истории Лота на иллюстрации к "Библии Велислава" несет на себе явственную печать ориентации на французские образцы. В обоих этих произведениях отразился процесс взаимопроникновения стилей, характеризовавший эпоху "интернациональной готики". Но это ни в коей степени не умаляет уникальных достоинств упомянутых работ. Богемская книжная иллюстрация славилась по всей Европе, а миниатюристы из Богемии работали при дворах в Париже и Буде. Однако в заключение стоит еще раз обратить внимание на то, что важнейшие центры готической книжной миниатюры находились во Франции. Книги, выходившие из французских мастерских, не имели себе равных по качеству и богатству декора.